Андрей Борисович ЗУБОВ: цитаты Андрей Борисович ЗУБОВ (род. 1952) – историк, религиовед и политолог, доктор исторических наук: Видео | История | Апологетика | Интервью | Статьи | Цитаты | Аудио | Фотогалерея.
***
«Христианство я выбираю не потому, что это религия предков, моего народа, европейской или средиземноморской цивилизации. Я избираю веру христианскую только потому, что во Христе обрели полноту надежды всего человечества, всех его цивилизаций, всех культур. Я избираю веру христианскую, ибо, не умаляя ничего доброго в надежде иных религий, она добавляет им то, что делает благость Творца к твари совершенной. Я избираю веру христианскую, так как не знаю иной веры, которая бы делала человека Богом, не умаляя притом и йоты от его человечности».
***
«Дело в том, что человек всегда, с тех самых пор, как стал человеком, страдает от двух страшных врагов, которые совершенно реальны и с которыми приходится жить лицом к лицу. Один - наша конечность, наша смерть. Думаю, никто из нас не сомневается ни на йоту, что его земное пребывание однажды прекратится. С тех пор как человек живет на земле, он несет в себе это знание. Но с этим соединяется и иное знание: безумное, невероятное и такое же всеобщее. Маленький ребенок не имеет понятия ни о религии, ни о Боге, но если вы его спросите, будет ли он жить вечно, не задумываясь, он скажет «да». Он не знает смерти - как не знает ее душа. Душа в глубине своей говорит, что мы бессмертны. А реальный опыт жизни убеждает нас в обратном - это первое раздвоение и первая большая трагедия человека. Вторая - это трагедия человеческой отчужденности.[...]
Так вот, эти две задачи, преодоление смерти и преодоление отчужденности, появились не вчера, не позавчера и не тысячу лет назад. Человек сосуществует с ними всегда: с тех пор, как ощутил себя homo sapiens, то есть человеком мыслящим. Сотворение человека - великая тайна; библейский рассказ дает нам только канву, стержень: он в том, что человек сотворен не просто из земли, как животные, а по образу и подобию Божию. «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему», - говорится в Книге Бытия (Быт. 1: 26). Все религиозные традиции мира согласны в том, что человек несет в себе нечто Божественное. Преодоление стоящих перед ним проблем, великих и страшных, и есть религия. Многие из вас, я уверен, знают происхождение слова «религия». Оно латинское и происходит от глагола religo со значением «воссоединять, вновь связывать». Кстати, наше слово «вера» очень похоже по своему внутреннему смыслу: оно восходит к древнему индоевропейскому корню со значением «вить» и родственно санскритскому слову varatra «веревка, канат». Вера - то, что связывает или воссоединяет человека с Богом. А зачем человеку это воссоединение и вообще, зачем человеку Бог? [...]
Мы и сейчас так же беспомощны перед отчужденностью друг от друга и перед нашей конечностью, как в тот день, когда первый человек ступил на землю. Мы нимало не приблизились к решению этой задачи. Видимо, человеку это не по силам. И именно поэтому он ищет связи с тем, что имеет власть над смертью и разделенностью. Это нечто находится по ту сторону смерти и разделенности, оно бессмертно и целостно. Это бессмертное и целостное создало существующий мир. Древний человек - равно как и мы с вами, если рассуждаем разумно, - прекрасно знал, что у любой вещи есть причина. Он это понял, когда стал существом думающим, а до этого, наверное, и понимать не надо было. Но как только возник интеллект, люди должны были осознать, что не только, скажем, у животного есть причина - его родители, не только у рубила есть причина - мастер, который его сделал, не только у рисунка - художник, который его нарисовал, но и у всего мира есть причина - Тот, Кто его создал. С Ним связываются упования людей на бессмертие и целостность. И возникает религия.
Мы привыкли жить в более или менее удобно устроенном нами и нашими отцами мире. И даже не замечаем, что создали полностью искусственную среду: живем в домах, носим одежду, пользуемся многочисленными орудиями. И все это искусственно создано для того, чтобы отгородиться от мира естественного. Так поступает только человек; будь он животным, приспосабливался бы к окружающей среде, а он, наоборот, приспосабливает мир под себя. Почему мы, единственные, создаем искусственный мир обитания? Никому еще не удавалось объяснить этот удивительный факт, пользуясь одними научными данными или философско-научными рассуждениями. Всех нас учили в школе, что труд сделал из обезьяны человека, но мы не задумывались при этом: что такое труд? А труд - это то, что создает искусственную среду, то, что преобразует мир. Не труд сделал из обезьяны человека, а нечто в человеке заставило его трудиться. Самый важный и интересный вопрос: что заставило человека трудиться и преобразовывать мир?
Примитивнейший первый инструмент, каменное орудие австралопитека , оказывается намного ближе к сложнейшим компьютерным системам, чем к животному миру. Потому что каменное орудие есть средство преобразования среды, только для того оно и сделано. [...]
Думаю, одно то, что человек стал осваивать окружающий мир, уже религиозный факт: не потому человек стал homo sapiens и мудрым, что взял орудие, а взял орудие, потому что был мудрый. Это легко понять: ведь орудие надо сделать, а потом научить своего сына. Для этого нужен план, идея. Значит, человек сперва породил идею, а потом ее реализовал - иначе не бывает. Попробуйте что-нибудь смастерить без плана - будете бессмысленно стучать и у вас, поверьте, даже каменного рубила не получится, нё говоря о более совершенных орудиях. Сначала появляется технический замысел, потом реализация. Поэтому сначала должен быть интеллект, потом уже орудие. Итак, не труд сделал из обезьяны человека, а интеллект создал мир орудий. Человек сначала был существом мыслящим, а потом стал производителем орудий. Это первая позиция. [...]
Возникает ощущение, что человек воспринял этот мир не как свой родной, а как чужой, от которого он должен себя отделить, отдалить. Это легко понять, если мы вспомним, что он попал в земной мир в результате какой-то великой катастрофы. Христианская традиция именует ее грехопадением. [...] Примем как истину, как факт, что библейская идея грехопадения человека истинна, - сам я в это глубоко верю, но никому своих взглядов не навязываю. Какие выводы мы получим из этой посылки в чисто научном плане? Ниспадший, изгнанный на землю человек, безусловно, сохраняет память о рае, сохраняет духовное ведение Бога, пусть и искаженное грехом, и в этом смысле он остается еще умственно, духовно, сердечно совершенным существом. А вот его способность организовывать жизнь в новом для него пространстве равна нулю. Со временем он все больше овладевает внешним миром, при этом сохраняя запас духовного знания, приобретенный до изгнания из рая, до грехопадения. Таким образом, можно сказать, что человек существует как бы в двух планах: как физическое существо, обращенное к внешнему миру, он развивается; как существо духовное, обращенное внутрь себя, пребывает неизменным. [...]
Как духовное существо он совершенен, хотя и может, естественно, деградировать, падать, опускаться; но в своих высочайших подъемах он не развивается, поэтому Гомер, Шекспир, Пушкин, Пастернак - это один уровень, никакого прогресса здесь нет. А вот в плане внешнем человек развивается, все лучше и лучше осваивая среду своего обитания. Но будет большой ошибкой считать внешнее развитие, приспосабливание среды под человека всем его бытованием и всей сущностью. Тогда мы ничего не поймем, ошибочно полагая, что наш духовный мир несравненно богаче мира древнего египтянина, грека, да и первых христиан. Это явно не так».
***
«Не исключено, что знание огня не просто очень древнее, но имманентное человеку: он всегда знал, что такое огонь, и умел им пользоваться. Ведь что такое огонь? От него бегут все дикие звери, все животные. И только человек покорил его, научился использовать. Во всяком случае, ко времени синантропа огнем овладели весьма хорошо.
Огонь - это не только техническое средство, применяемое, например, для обогрева пещеры. Это удивительная субстанция. Если древний человек имел веру в Бога, то, естественно, он считал, и был совершенно прав, что Бог бесконечно совершенней человека, бесконечно далек от грязного мира греха и несовершенства, в который погружен человек. Бог - это небо, человек - это земля. Традиция противопоставлять небо человеку, небесное - земному сохранилась и сейчас: мы говорим, например, о небесных обителях у Бога, прекрасно понимая, что не облако имеется в виду. Не6о - это символ, образ. И если человеку надо было сказать, что между ним и его Творцом бездна, то лучшего образа, чем расстояние от земли до неба, он не мог придумать. Как только древние люди начинают говорить понятным для нас языком, символика неба становится символикой Бога. Я подчеркиваю, образ неба - это совсем не то, что физическое небо. Как наши присяжные атеисты говорили: «Вот Гагарин полетел в космос и никого там не нашел»; он там, Гагарин, никого и не мог найти, потому что Бог на самом деле удален от человека не в физическом плане. Наоборот, как раз по физике, по естеству Бог бесконечно близок человеку: «Царство Божие внутри вас», - говорит Евангелие. У мусульман в Коране есть великолепная фраза - Бог говорит: «Я ближе к тебе, чем твоя яремная вена» - то есть та жила, по которой мозг питается кровью.
Но в области духовной между Богом и человеком бездна. Бездна нашего греха. И если человек имел опыт греха, сознавал свою падшесть, то тогда этот антиномический образ неба и земли был естественен для него: земля, по которой мы ходим ногами, - и небо, которое сияет над нами, дарит свет и тепло, но остается недостижимым. В небо не полетишь. Огонь – вот единственная субстанция, преодолевающая эту недостижимость: все предметы падают на землю, все органические вещества, разлагаясь, превращаются в землю, один лишь огонь от земли поднимается к небу. Над ним как бы не властна сила земли, сила греха. Именно огонь мог стать - и стал, вы знаете обычаи огненных жертв, всесожжения и так далее - во всем мире, у всех народов средством передачи жертвы с земли на небо. Впоследствии, в Ведах огонь так и будет называться: хавья вахана «переносчик жертвы» - с земли на Небо. Так что использование огня - не чистая физика, а явно некое духовное дело, духовный опыт».
***
«Прежде чем начать разговор о вере в ранней истории, посмотрим, почему и для чего возникло письмо. Ответ на этот вопрос не прост. Что-то, наверное, заставило человека начать писать, не случайно же это получилось. Самые ранние письменные формы, очень короткие, восходят ко второй половине четвертого тысячелетия до Рождества Христова, где-то середина, граница третьей и четвертой четверти четвертого тысячелетия: это личные имена. В Египте и Месопотамии их писали на табличках, которые помещали в могилы умерших. Не как сейчас у нас пишут на надгробии, чтобы другие знали, а помещали туда, где никто никогда не прочтет. Это было имя, которым умерший должен быть вызван к вечной жизни. Вы помните, как в Апокалипсисе говорится, что каждому спасшемуся будет дан «белый камень и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает» (Откр. 2,17).
Имя - весьма существенная часть личности: называя вещь, мы как бы вызываем ее из небытия к бытию, и для человека древности было очень важно, чтобы имя звучало. [...]
Имена должны быть произнесены. Но всем известно, что мы не вечны, дети наши не вечны, пройдет немного времени, и имена забудутся. И вот, чтобы они не забылись, древний человек стал выписывать звуки имени - так появилось письмо».
Цитируется по: Зубов А.Б. Лекции по истории религий, прочитанные в Екатеринбурге. – М.: Никея, 2009. – 144 с.
|