ХЛЕБНИКОВ Олег Никитьевич ( род. 1956)

Олег Никитьевич ХЛЕБНИКОВ родился в семье инженеров. Дебютировал со своими стихами будучи школьником, в 1973 в «Комсомольской правде» (в номерах от 18 и 27 октября), в возрасте 17 лет. Во время учёбы на математическом факультете Ижевского механического института он выпустил в Удмуртском издательстве сборники «Апрель» (1975; Борис Слуцкий в рецензии отметил талант поэта) и «Родники» (1976). В 1978 окончил институт и стал членом СП СССР. В 1983 защитил кандидатскую диссертацию по кибернетике. В 1985 окончил Высшие литературные курсы. В 1991—1995 был секретарём СП Москвы.

Олег Никитьевич ХЛЕБНИКОВ: поэзия

Олег Никитьевич ХЛЕБНИКОВ (род. 1956) - русский поэт, журналист:  О Человеке.            
            
                       * * *
Памяти отца Георгия Чистякова,
автора первой строчки этого стихотворения

«Мы — люди Страстной субботы».
Он - вот уже: снят с креста.
Воскреснет ли? Все заботы
об этом, вся маета
сердечная… Ангел, что ты
с известьем к нам не спешишь?
Мы — люди Страстной субботы,
мы глушим себя: гашиш
иллюзий, нектар до рвоты…
А вы намекните нам:
воскрес, мол, мы не сироты —
все беды напополам!
Мы, люди Страстной субботы,
чужим сострадать страстям
устали, вышло из моды
внимать не благим вестям.
Мы знать не хотим о страшном.
Не смейте напоминать
о сгинувшем дне вчерашнем
и что Он придет опять!

ПЕРЕД  РОЖДЕСТВОМ

От ночного ветра —
снег, летящий с веток,
накануне Святок,
на исходе света.
В снеговом тумане,
спрятанном лесами,
все остались — с нами
связанные снами.
И на плёнке снежной
отделять не нужно
замерших прилежно
от бегущих дружно.
С нами эти лики,
шёпоты да вскрики,
хоть несут их реки
в океан великий.
В этом Ледовитом,
в этом Тридевятом —
сходства не лови там
по родимым пятнам.
Будут все с тобою
дымкой голубою.
Лёгкою стопою
сам найдёшь дорогу
к снежному прибою,
к маленькому Богу.


N.

Веришь ли, я пришел к Тебе?
Видишь, совсем как шелковый,
теперь я пришел к Тебе.
Знаю, назад не надо бы,
знаю, соблазны-пагубы
в подсудной моей судьбе.

Боже мой, как корыстен я!
Да и с Тобой расхристанно,
непристально говорю.
И ко Скорбящих Радости
чаще в грязи и пакости
рыдаю мольбу свою.

Стал ли я хуже прежнего,
Ты укажи мне вежливо,
который мой грех тяжел.
Всё же оставил щелку бы —
видишь, совсем как шелковый,
Господи, я пришел.


рисунок Марии Заикиной

О Человеке: Павел Крючков об Олеге Хлебникове

Олег Хлебников редко говорит о собственной поэзии. О писательстве как таковом — иногда, если ему доводится как редактору и автору рубрики складывать подборки собратьев-поэтов. Этим он занимался в «Огоньке», нынче — в «Новой газете», отвлекаясь от историко-политической журналистики, которой отдает все силы. Но вот в предисловии к большому избранному «Инстинкт сохранения» (2008) у него, бывшего физика и математика, вырвалось сравнение своей поэтической работы с лучевым исследованием. И сразу — грустное замечание об истончении понимающего читательского слоя. «…За этими [стихотворными] столбиками не спрятаться, наоборот, они просвечивают тебя, как рентген — даже если ты этого сам не хочешь. К сожалению, рентгенограмму читать умеют немногие. Язык поэзии для большинства — иностранный. А ведь стоит его усвоить — и какие бездны откроются! Какое лекарство от одиночества получат все нуждающиеся!»
Ему повезло с учителями, его «благословляли» Борис Слуцкий и Давид Самойлов. А один из последних понимающих литературных критиков старшего поколения, Станислав Рассадин, в недавнем исследовании его стихов, сказал, что этот безжалостный к себе поэт «обрел, заслужил свое одиночество, чья особенность в постоянном ощущении отсутствующих как отсутствующих, ушедших как ушедших».

Не мне одному кажется, что давно переехавший в Москву уроженец Ижевска так и не стал столичным жителем: Олег Хлебников накрепко спаян с той измученной, поруганной,  вскормившей его средней Россией, которая живет в стихах и поэмах, неохотно меняясь вместе с эпохой. Он продолжает вглядываться в этих людей, и через них — в себя.
В течение многих лет я благодарно читаю его книги. Думая о том, чему они меня учили и учат, скажу: прежде всего — умению любить через боль. А еще — надежде и честности. Мне радостно думать (и замешано мое чувство на горько-целительной музыке многих стихотворений), что все эти годы он неотступно верен себе. Тут же вспоминается Блок: «Что ж, пора приниматься за дело, за старинное дело свое…»

Источник: ФОМА православный журнал для сомневающихся  Автор: КРЮЧКОВ Павел, редактор отдела поэзии журнала “Новый мир”